Патерсон Коста - СССР 2.0
В такой ситуации необходимо быть осторожными и не подавать знаков своего присутствия, которые могут заметить с берега. Вернувшись к поселению, Хадко рассказал о своей разведке Мюсене, починявшему сани. Они обсуждали, что предпринять в случае нападения, пока поселенцы, в большинстве своем, женщины и дети, собирали мох и веточки, чтобы развести костер.
Ясавэй подошел к Петру, лежавшему в импровизированном спальном мешке, в мучениях от жара и галлюцинаций. Петру показалось, будто это не старый шаман пришел, а его отец Мыкола.
– Тату, це ти? – спрашивал он по-украински: «папа, это ты?»
Ясавэй понял только то, что мужчина бредит, и начал жестикулировать, говоря что-то по-ненецки. Петро, на этот раз по-русски, отвечал:
– Ничего себе, папа…! Я… не знал, что украинский настолько… отличается от русского! – и ему было чему удивиться, ведь ненецкий не похож ни на один из языков индо-европейской семьи.
Ясавэй решил, что лучше затащить иноземца в чум, где уже собирались разжечь костер.
Народ собрался внутри чума на обед. Саване думала дать немного еды Петру, который ничего не ел с тех пор, как его ранили, и потерял много крови, но угрюмый Мюсена не пустил ее, не комментируя свое решение ни единым словом. Для него было бы лучше, чтобы иностранец просто сдох. С самого начала он был против присутствия русского и принял его в чум только из уважения к Ясавэю. Еще вчера было несколько моментов, когда воин целился в Петра, и не выстрелил только потому, что был занят другими русскими. Кроме того, тадебя осудил бы его за такой поступок, а раз нельзя убить, пусть нежеланный гость умрет от жара, корчась от боли. Это даже приятнее, наблюдать, как он страдает от медленной и мучительной смерти, чем устроить ему быстрый и безболезненный конец.
Погода заметно ухудшалась, чум трясся от сильного ветра. После взрыва, устроенного сэр варк во время сражения, жилище было местами повреждено, его залатали на скорую руку, используя доски из саней пиратов и шкуру погибших в стычке оленей.
– Будет метель, – сказал Ясавэй, чувствуя холод от ветра, приносящего маленькие снежинки.
– Нам обязательно нужно поесть и отогреться хорошенько, – наставляла Саване детей, собирая их вместе.
Старый шаман оглядел горы вокруг и покачал головой: «Похоже, здешние духи недовольны. Я чувствую плохую энергию, ненависть и обиду вокруг меня», – рассуждал старик, беспокоясь о жизни Петра. Он знал, что большая часть этой энергии исходила от Мюсены, презиравшего иноземного исследователя.
Мюсена сильно изменился. Раньше он был славным скромным парнем и ненавидел драться. Ему пришлось научиться воевать, когда ненцы убежали на север острова, а русские преследовали их. Во время первого же сражения отец Мюсены, Саваня, храбро погиб, защищая убегающих поселенцев и отвлекая внимание русских в другую сторону от чума, чтобы ненцы смогли скрыться. Во время второй атаки русских, Мюсена отправился по следам отца навстречу верной смерти, после того, как мать, раненная пулей в легкое, умерла у него на руках. Обезумев от гнева, он пошел с копьем против русских, собственноручно убив троих. Когда же бой закончился, с ножевыми ранениями, избитый и с простреленным боком, он все еще рвался воевать, не различая, где враги, а где друзья, ослепленный ненавистью. Только с помощью Саване он научился сдерживаться, начал пропускать свой гнев через винтовку и стал отличным стрелком. В то время они были влюблены друг в друга и, среди хаоса и войны, попросили тадебя соединить их тела и души, чтобы быть вместе навсегда, что бы ни случилось.
Саване немного младше Мюсены, ей около 17 лет, но она обладает умом и рассудительностью зрелой мудрой женщины. Она единственная могла поддерживать психическое здоровье Мюсены. Пока еще единственная, так как – воин не знал об этом – Саване ждала от него ребенка. Все, чего хотела девушка, – родить в спокойном месте, где дитя могло бы вырасти счастливым и здоровым. Очевидно, что место, где они находились, не было подходящим. Это самое «спокойное место» существовало, по-видимому, только в мечтах Саване, ведь они все время переезжали из-за жутких обстоятельств. Но даже так она не теряла надежды и верила, что, в конце концов, все будет хорошо. А если сейчас не все хорошо, значит, еще не конец. Только она подумала об этом, как чум затрясся. Это метель наконец подобралась к ненцам.
Снег, прежде тихо падавший маленькими снежинками, танцующими на легком ветерке, теперь резко обрушился сильными ударами невидимой плети. На самом деле, не такой уж невидимой: это ветер невидим, а снег, который он несет, завихряется и рисует красивую, но страшную картину. Ветер дул изо всех сил, так что вскоре ненцы снова пошли просить тадебя сделать что-нибудь, чтобы остановить жестокое представление метели. Ясавэй, который до тех пор спокойно сидел в уединении в своем углу чума, открыл глаза и выслушал просьбы поселенцев. Некоторые спрашивали, почему чум не поставили ближе к подножию горы, чтобы защититься от ветра, и Мюсена сразу отвечал:
– Посмотрите, сколько снега на вершинах гор! Мы поставили чум в самом лучшем месте из всех, что можно было найти вокруг, и изучили все возможные выходы из ситуации, в которой оказались. Здесь наш чум уязвимее для метели, но зато дальше от возможных лавин!
По нервному тону голосов Мюсены и поселенцев шаман заметил, что ситуация становится критичной. С одной стороны, они позаботились, чтобы их не поглотила снежная лавина, с другой стороны, если их подметет бураном – такой исход будет не лучшим для и без того многое переживших людей. Ясавэй поднялся и начал исполнять ритуал для духов-хранителей ветра, с песнопениями, размахивая посохом, но все зря.
После каждой безуспешной попытки поселенцы, нервничая, глядели на шамана, притихнув так, что слышались только стоны иноземца, который лежал в чуме, мучимый жаром.
Тадебя исполнял специальные танцы и ритуалы, но мороз только крепчал. Похоже, что духи природы больше не слышали его, может, оттого что, будучи мудрыми, они впали в спячку, как медведи…
– Тадебя, а где еще можно найти этот камень? – любопытствует Петро. – Я хотел бы получше его изучить.
Ясавэй показывает жестом идти за ним. Снаружи чума день кажется светлее, а погода значительно приятнее, чем вчера вечером. С трудом Петро идет по следам шамана на снегу. После того, как они добрались до вершины одного холма, тадебя останавливается и смотрит вдаль.
– Знаешь, Петро… – начинает объяснять по-русски старик после долгой паузы, перебитый кашлем, мучившим этнографа. – У этой земли, называемой нами Сиртя, есть такие секреты, которые человек объяснить не может. Под нашими ногами находится бог Нга, который держит весь мир. Только самые могущественные из шаманов могут общаться с ним, с помощью силы того камня, что я использовал. Я последний шаман, у которого есть такая сила. Тот камень передается из поколения в поколение, происходит он из этого самого места, где мы сейчас находимся. Я верю, что случившееся вчера – это ветер судьбы, предсказавший, что скоро произойдет нечто грандиозное. Грандиозное, но не обязательно хорошее. Я верю, что ничего не бывает просто так, и ты сюда приехал с целью, поставленной богами. Если ты сможешь раскрыть тайны этого камня и познать его настоящую силу, ты будешь способен сделать великие подвиги ради человечества.
Петро слушает внимательно. Он понимает значимость момента, и видит, что вся его жизнь до сих пор была как будто одной большой головоломкой, и он только что нашел важнейшую деталь, чтобы ее решить. Его детские мечты о том, чтобы путешествовать во времени и увидеть древние цивилизации, отправиться в будущее и посмотреть, какими мы станем… Как будто сейчас он мог потрогать эту мечту своими замерзшими руками, как будто его боль отступила, он был охвачен чувством эйфории, словно получил сокровище, которое всегда искал, сам того не зная.
– Но есть одно но, – предупреждает старик. – Сила камня Нга неизмерима и может быть использована во благо и во зло. Я вижу, что ты дух добра, принесенный сюда богами, ты свободен от жадности и злодейства. Ты – посредник, который должен принести силу этого камня миру, став его хранителем. Я не могу завести на полную мощность этот неоценимый подарок, но ты посланник богов, который сможет развить силу этого камня до невообразимого уровня. Используй его во благо, и он принесет Земле мир. Используй его во зло, и пострадаешь от жутких последствий!
– Я чувствую, будто вся моя жизнь была подготовкой к этому моменту, друг тадебя. Хотя мне еще понадобится многое исследовать, прежде чем раскрою тайну этого камня. А ведь я еще даже не знаю, доберусь ли живым до континента!
